Бэта: -
Фэндом: Katekyo Hitman Reborn
Персонажи: 8059 (общий), намеки на много всего другого
Рейтинг: М (от PG до NC-21)
Жанры: Ангст (вроде как), местами романтика
Размер: макси
Кол-во частей: 10
Статус: в процессе
Примечание: не прошло и года, автор вылез из норы и написал коротенькую хрень XDDD
1 причина >>>
2 причина >>>
3 причина>>>
4 причина >>>
V. 5 причина – люди.
читать дальше
If I wasn't here tomorrow, Would anybody care?
If my time was up, I'd wanna know, You were happy I was there…
©Skillet
If my time was up, I'd wanna know, You were happy I was there…
©Skillet
Хаято представлял собой жалкое зрелище: разбитая губа и синяки под опухшими от слез глазами, дрожащие ресницы и сведенные на переносице брови, как будто подрывник готовился к новым ударам. Картину довершали пропитавшиеся кровью бинты, опоясывавшие тело блондина и пересекавшие его плечо. В некоторых местах кровь успела запечься и потемнела, а пришедший в себя Гокудера пытался при этом улыбаться посетителям (крайне вымученно, надо заметить), что придавало дополнительную трагичность его виду. Парень сутки был в отключке, и приходившие к нему Тсуна с ребятами были крайне раду хотя бы этому, ибо судя по словам, настроен он был довольно позитивно, хотя и не мог вспомнить, как оказался в больнице.
- Я, наверно, подрался с кем-то, ну меня и подхватила «Скорая», проезжавшая мимо. Не переживайте, Джудайме, на мне все быстро заживет, и я снова буду в строю! – отговаривался Хаято, при этом нервно теребя дрожащими пальцами простыню.
Тсуна видел откровенную ложь, сквозившую в затравленном взгляде его Правой руки, однако не стал подавать виду и только в очередной раз пожелал Гокудере скорейшего выздоровления…
Через пару дней после пробуждения подрывника, когда Хаято спал, к нему в палату бесшумно вошла Бьянки, осторожно оглядываясь по сторонам и прикрывая за собой дверь. Прислонившись спиной к стене, девушка, убедившись, что ее брат спит, сняла очки и нахмурилась, поджав нижнюю губу. Она не решалась прийти к Хаято раньше, зная от Реборна, что тот пришел в себя, а ей не хотелось его тревожить, поэтому она дождалась момента, пока подрывнику проведут необходимые процедуры, и попросила добавить к ним снотворное или успокоительное…
И сейчас она с неприкрытой жалостью смотрела на брата, медленно приблизившись к койке и бессильно упав на стоявший рядом стул. Протянув дрожащую руку к парню, Бьянки сначала в нерешительности отстранила пальцы, но, в результате решившись, легко провела самыми их кончиками по растрепанным серебристым волосам Хаято. Брат глухо застонал во сне и потянулся к ее руке, прижимаясь щекой к тонкой девичей ладони, словно ища тепла другого человека и его поддержки. «Скорпион» вздрогнула и зажала рот свободной рукой, замирая, чтобы не разбудить подрывника. Гокудера что-то пробормотал и перевернулся на другой бок, отворачиваясь от сестры и снова глухо застонав от боли. Бьянки всхлипнула и зажмурилась, сдерживая непрошенные слезы жалости. Она знала, что Гокудера ненавидит, когда его жалеют, он всегда хочет быть сильным и независимым, хочет казаться крутым и всемогущим даже тогда, когда его состояние красноречиво говорит об обратном…
Взяв себя в руки, девушка сложила руки на коленях и глубоко вдохнула. Пускай он спит, пускай не вспомнит то, о чем она скажет, но она просто обязана это сделать хотя бы для самоуспокоения. Ей нужно выговориться хотя бы сейчас, хотя бы в пустоту.
- Я… я не знаю с чего начать, поэтому логичнее, наверно, поздороваться, да? – нервно усмехнувшись, тихо начала Бьянки, мысленно уговаривая себя быть спокойной. – Здравствуй, Хаято. Хреново выглядишь, если честно, как будто тебя кто-то активно потрошил… Но это ведь не так, правда? Ты же всем сказал, что подрался, и все тебе верят…
«Скорпион» сглотнула, убирая прядь волос за ухо и уже окончательно приходя в себя. Она ласково улыбнулась, подтянула простынь на плечо брата и только собралась продолжать, как он шумно выдохнул и прошептал:
- Т-такеши…
Бьянки отдернула от брата руку, опасаясь, что разбудила его, однако он снова ровно засопел. Девушка опустила голову, сжимая руки на коленях в кулаки и снова поджимая губу.
- Знаешь… я видела, как он принес тебя сюда… Думаю, обстоятельства моего нахождения в больнице тебя не особо волнуют, так что… В общем, я видела… Его… Вас… - голос ее дрогнул, она шмыгнула носом, однако продолжала. – Он… принес тебя сюда, ты истекал кровью и… В общем, выглядел ты чудовищно, я испугалась, а он… Он был так спокоен, ничего не говорил и не улыбался… Вот именно это меня сначала испугало. Он вообще не смотрел на меня, кажется, что он даже и не заметил моего присутствия, хотя я даже пыталась с ним заговорить… А он… он просто сидел в приемной, пока с тобой возились врачи, и молчал… Смотрел в одну точку… Как будто… потерялся…
Набрав в легкие побольше воздуха, она облизнула пересохшие губы и подняла взгляд на брата. Тот все так же спал, отвернувшись от нее и не подавая признаков активной жизнедеятельности.
- Видимо, успокоительное тебе все-таки дали, - улыбнулась Бьянки, уже более уверенно, нежели в первый раз, проводя рукой по волосам Хаято, приглаживая их. – Ты никогда не был таким спокойным, даже в детстве, и всегда спал, ворочаясь и разговаривая… Знаешь, я часто наблюдала за тобой, когда ты был маленьким… Всегда такой… - она на секунду задумалась, поднимая глаза к потолку и подбирая правильные слова. - …суровый и серьезный, всегда в своих мыслях, где-то не в этом мире, - пропустив прядь его волос между пальцев, она вздохнула. – А когда в своей жизни появилась Вонгола, когда ты нашел всех этих людей, стал частью их жизни, я… Мне было тяжело принять нового тебя и отпустить к ним, но когда я увидела тебя рядом с ними, увидела, как ты улыбаешься, я… - она закрыла ладонью глаза, сдавленно всхлипнув. – Ты был счастлив, Хаято… Счастлив рядом с Тсуной, ребятами, с… Ним… Даже когда ты орешь на него и дерешься с ним, ты… счастлив…
Бьянки зажала рукой рот, сдерживая тихие всхлипы и чувствуя, как по щекам бегут редкие холодные слезы. Чувства зашкалили в ее бедном сердце и сейчас рвали его на мелкие кусочки своей катастрофической противоречивостью. Ей было жаль брата, с другой стороны она была за него счастлива, но она никак не могла решить, какое чувство в ней сильнее…
- Ты знаешь… он так смотрел на тебя, когда ждал врача… Он как будто… просил прощения за что-то и постоянно держал тебя за руку, - сглотнув, Бьянки машинально смахнула слезы. Пробежавшись глазами по скрытому простыней телу брата, она прошептала: – Это же он, да? Это он с тобой сделал? Как ты мог позволить ему? Неужели… неужели ты настолько его любишь, Хаято?!
В голосе начала сквозить откровенная паника, поэтому девушка решила не продолжать. Она слишком много видела и знала, слишком быстро догадалась, слишком сильно хотела защитить Гокудеру от него же самого, однако она прекрасно понимала, что является просто женщиной, младший брат которой не может смотреть ей в глаза и никогда не позволит ей выставлять его слабаком…
- Он… он очень любит тебя… И боится, что потеряет… - внезапно произнесла Бьянки, моментально успокаиваясь и улыбаясь. – В его глазах было слишком много любви, когда он прикасался к тебе. Но знаешь? Он как будто не помнил, что произошло… Видимо, он настолько любит, что неосознанно причиняет боль… - убрав с лица упавшую прядь волос, девушка задумалась. – У него это, скорее всего, как ее проявление… Мы же всегда причиняет самую сильную боль тем, кого любим… Будь она физической или моральной, это не важно… Видимо, он просто не контролирует себя, когда находится рядом с тобой… Он такой… наивный, что ли… Боже, Хаято, он так тебя любит, пожалуйста, не потеряй его!
Замолчав, девушка вздрогнула от своих собственных слов и помотала головой. Она была всего лишь женщиной, слабой и бесполезной в делах мужчин, пусть они еще не совсем взрослые, но уже достаточно сформировавшиеся для решения своих запутанных проблем. У каждого из них был сильный характер, воля к жизни и стремление к цели, которую они себе наметили, каждый из них мог позаботиться о себе. В конце концов они были друг у друга…
- Что-то я засиделась… Наверно, не стоило все это тебе говорить, ты же все равно наверняка меня не слышал, так что… - наклонившись, Бьянки нежно коснулась губами затылка брата и все так же бесшумно выскользнула из палаты…
* * *
А Гокудера, широко раскрыв глаза, смотрел в одну точку и до крови кусал губы, стараясь не дать Бьянки понять, что каждое ее слово дошло до адресата. Он старался не выпустить наружу кипящую волну непередаваемой боли и осознание близости сестры…
Дрожащими пальцами подрывник стиснул простынь, чувствуя, как расходятся швы на боку, как медленно отходят друг от друга края ровной раны, как ноет каждый мускул, но ему было плевать на это. Он ждал, пока глухо не щелкнет замок, пока торопливые шаги сестры не перестанут гулким эхом отражаться от стен коридора, и только тогда он дал себе волю. Он сдавленно застонал от боли, понимая, что он уже потерял…