One mistake

[khr-fanf]

Название: One mistake
Автор:  Amaltiirtare-the-witch
Бета:  Amaltiirtare-the-witch
Фандом: KHR
Персонажи: Кикио, Закуро, Гокудера
Рейтинг: NC-17
Размер: мини
Статус: Закончен
Художественное оформление:  Crazy_werewolf
Дисклеймер: Моя трава, персонажи нет, а так хотелось бы....
Разрешение на размещение: С моего разрешения

За что? За что ему все это? Он – капитан Погребальных Венков, офицер. Ему доверяют сложные миссии, он пользуется безграничным доверием у начальства. Послужной список просто безупречен. Но, скажите, какого черта его приставили быть нянькой к этим несовершеннолетним Хранителям? Он уже устал разгребать все эти подростковые разборки, в которых зачастую участвовал еще и Закуро. Это было выше сил Хранителя кольца Облака Маре. Ему надоело разнимать дерущихся Блюбелл и Закуро, успокаивать истерики Дейзи, вынимать осколки и листья и вытряхивать песок и прочие инородные частицы из своих волос. Это утомляло, как минимум. Как максимум, ему грозили постоянные приступы мигрени. Спасали, однако, природное спокойствие и умение ладить с трудными детьми. Всех возрастов. Но даже его ангельскому терпению может прийти конец. Размышляя над нелегкой долей, уготованной ему судьбой, он шел по коридору базы к кабинету Бьякурана, надеясь, что тот даст ему задание, которое нужно будет срочно выполнить. Желательно, на другом конце света. И минимум на неделю. Завернув за угол, Кикио услышал чей-то голос. Немного знакомый голос. По мере того, как он приближался к двери кабинета, голос усиливался, теперь можно было разобрать, что голос кричит и что-то очень настойчиво требует. Странно. Постучавшись, Кикио вошел.
То, что он увидел с порога, заставило его челюсть резко устремиться в сторону пола. Вокруг был ужасный беспорядок. Но, сидевшего за столом и меланхолично что-то напевавшего себе под нос Бьякурана, это, как видимо, мало волновало. Действие зефира, наверное, еще не закончилось. Это было единственным объяснением, почему беснующегося и орущего подростка, которого держали уже не то, что всемером, там прибежал целый отряд быстрого реагирования, еще не испепелили или не расщепили до атомарного состояния. По нескольким телам на полу, можно было заключить, что название свое вышеупомянутый отряд не оправдывает.
- Пустите, сволочи! Я ж вас на куски разнесу, твари!
Охрана тщетно пыталась удержать разбушевавшегося нарушителя. Несмотря на свой юный возраст, парень был достаточно сильным, плюс у него по всем карманам были распиханы динамитные шашки. Как-никак, неслабый аргумент в его пользу. На столе у Джессо уже лежали кольцо и коробочка Урагана Вонголы. Понятно, кто главный виновник торжества. И что он тут забыл? Хотя, глупый вопрос. Храбрости, как и безрассудства, этому подростку не занимать. Вот только что конкретно было его целью? Тем количеством взрывчатки, которое у него с собой, можно было запросто подорвать один из корпусов базы.
Пока Кикио размышлял над стратегически важным вопросом, как это Хранитель враждебной семьи смог пробраться на территорию базы, охрана, явно возросшая в численности, с грехом пополам смогла все-таки отобрать у парня динамит. А вот в рукопашном бою он был не силен. Получив подзатыльник от кого-то из рядовых, подросток взвился и начал осыпать отборными итальянскими ругательствами всех собравшихся. Кикио даже слегка опешил. Вонголе явно надо хорошенько подумать над моральным обликом своих Хранителей. А то это совсем ни в какие рамки не лезет. Ему от силы 16, а он ругается, как последняя портовая проститутка, в карманах, кроме динамита, нашли еще и сигареты, которые теперь тоже лежали на столе Бьякурана, рядом с кольцом и коробочкой. И еще этак двумя-тремя кило в тротиловом эквиваленте. Кикио нахмурился. А ведь он еще совсем ребенок, разве можно так гробить свое здоровье, потом начнется хронический кашель и все прочие прелести заядлого курильщика. Так, стоп! С каких это пор он стал думать, как заботливая мамочка? Надо на миссию, срочно. Иначе у него съедет крыша.
- Вы меня вызывали, Бякуран-сама? – Кикио, наконец, решил дать знать о своем присутствии.
- Да, Кикио, я тебя вызывал, - со вздохом произнес Джессо. – У меня есть для тебя ответственное дело.
Кикио был вне себя от счастья. Наконец-то! Наконец-то он отдохнет от этого дурдома, он не будет больше унимать непослушных Хранителей Маре. Ему не придется вскакивать по утрам от истошных криков Блюбелл, которой Закуро подпалил волосы, или слушать отборную матерную ругань от Урагана Маре, которому эта «маленькая дрянь» перелила виски в бутылек из-под лосьона после бритья, или, что еще хуже, ночью намазала брови депиляционным кремом. Откуда у нее крем для удаления лишней растительности на теле, Кикио предпочел не знать. Он и так слишком много знал.
- Кикио, я поручаю тебе присмотреть за этим милым мальчиком, - улыбнулся Бьякуран, кивнув в сторону замолчавшего подростка. У него, наверное, кислород закончился, когда он без остановки проговорил все известные ругательства в итальянском, прибавив несколько придуманных на ходу. И теперь стоял, злобно смотря на Небо Маре своими зелеными глазами, шумно дышал, пытаясь перевести дух.
У Кикио что-то оборвалось внутри. Как? Опять? Нет, это уже слишком! Он так больше не может.
- Но, Бьякуран-сама! – этот крик отчаяния, кажется, исходил из самой израненной бытовыми передрягами души Облака.
- Ты справишься, не волнуйся. Я должен быть уверен, что с нашим драгоценным гостем ничего не случиться, пока он находится здесь. – Бьякуран улыбнулся своей самой обезоруживающей улыбкой. От такой улыбки Кикио сразу хотелось куда-нибудь убежать. Потому что яркие картины того, что произойдет, если он ослушается, отбили всякое желание возмущаться. – И я так же должен быть уверен, что он ничего не натворит, - со вздохом добавил Джессо, оглядев разгром, устроенный в его кабинете.
- А это, - Бьякуран указал на лежащие на столе кольцо и коробочку, - я заберу. Они тебе не понадобятся здесь, не волнуйся.
Гокудера был тоже не в восторге от той перспективы, в которую он угодил. Не то, чтобы он с самого начала надеялся на то, что все будет хорошо и ему либо удастся совершить задуманное незамеченным, либо сбежать от охраны, но и такой расклад его не устраивал. А раз его что-то не устраивало, он не стеснялся этого высказывать. Громко, четко и с матом.
У Кикио глаза на лоб полезли. Ну откуда, вот откуда он это все знает? Где он только набрался таких выражений?
- Надеюсь, ты меня понял правильно, Кикио. Если что-нибудь случится, нести ответственность будешь ты.
Да, конечно. Только этого ему сейчас и не хватало. Еще один трудный подросток. Но если со своими Хранителями Кикио уже нашел общий язык и поэтому знал, на что надо нажать и что пообещать, чтобы ненадолго восстановить шаткий мир и хоть немного отдохнуть. А тут этот подрывник. С ним у него явно будет много проблем. Кикио грустно покосился на подростка с взлохмаченными серыми волосами. С таким попробуй найти общий язык, себе дороже.
- Да, я понял, Бьякуран-сама. Я все сделаю, - обреченно вздохнул капитан Венков. – Пошли.
Он подтолкнул Хаято к выходу. Тот явно не собирался слушаться.
- Какого черта? Вы не имеете права меня здесь держать! Что вам вообще от меня нужно?
Кикио попытался его утихомирить, взяв сзади за плечи. Не помогло.
- Не трогай меня, ублюдок крашеный!
Началось...
Бьякуран поднялся с места. Неужели? Вид у него немного усталый. А значит и настроение у него не из прекрасных. Подойдя к Хаято, который хоть и замолчал, но продолжал буравить босса Миллефиоре зелеными, полными ненависти, глазами, он сказал:
- Я пока еще не придумал, что с тобой делать.
И улыбнулся. От этой улыбки у Кикио кровь похолодела градуса на 2,это как минимум. А у Гокудеры на все 5, учитывая отсутствие у того иммунитета к таким взглядам. Но парень не подал даже виду. Просто не нашел сразу слов, чтобы сказать все, что он думает по этому поводу. А это уже много, учитывая, что за словом в карман этот явно никогда не лезет.
- А пока, будь хорошим мальчиком. Хочешь конфетку? – Бьякуран потрепал вконец опешившего подростка по щеке и протянул карамельку. Гокудера на автомате взял предложенную сладость и круглыми от удивления глазами уставился на Небо Маре.
- Что надо сказать? – А Бьякуран, видимо был безмерно доволен произведенным эффектом, потому что улыбался уже во все 32, своей нормальной, человеческой улыбкой. От которой кишки не плясали перед глазами и не хотелось бежать в самую темную и сырую комнату и под звуки Реквиема вскрывать себе вены.
- Спасибо,- пролепетал Гокудера, не ожидавший такого подвоха.
- Мы пойдем, Бьякуран-сама, - Кикио решил откланяться до того, как подросток придет в себя. А пока он все еще в состоянии шока, его можно спокойно отвести в комнату. Запирать, слава богу, не надо. Ему вряд ли удастся сбежать, ведь кольцо и коробочка в сейфе Бьякурана, динамит будет отправлен на оружейный склад, а оба эти объекта находятся под хорошей охраной. Насколько хорошей, это уже другой вопрос, но Кикио решил себе его не задавать. Он надеялся, что в ближайшие сутки босс таки придумает, что делать с Хранителем Урагана Вонголы.
Легонько подтолкнув парня, капитан погребальных Венков вывел его из кабинета начальства и повел в сторону жилого корпуса. Наверное, стоит поместить незадачливого диверсанта в комнате, расположенной рядом со своей спальней. На всякий случай. Так будет легче следить, чтобы эта ходячая катастрофа не натворила ничего такого, за что Кикио бы пришлось отвечать. То, что самого подрывника ни от кого защищать не надо, он был уверен. Во-первых, приказ Бьякурана – не трогать его, а значит и смертников, решивших нарушить данное указание, не будет. Во-вторых, свою жизнь этот парень дорого продаст. Следовательно, нужно оберегать остальных от Гокудеры, нежели Гокудеру от кого-либо.
- Это твоя комната на то время, пока ты будешь здесь. – Гокудера ошарашено огляделся. Он явно не понимал, что происходит.
- Если тебе что-нибудь будет нужно, я в соседней спальне. – Кикио еще раз глянул на подростка и вышел, закрыв дверь. Хаято надо прийти в себя. Так что лучше оставить его одного и пойти принять душ.
Пока Облако Маре приводил себя и свои мысли в порядок, Гокудера пытался понять, что произошло. В принципе он ожидал, что если его поймают, его ожидает нечто подобное. Но он предполагал, что его будут держать где-нибудь в подвале, за решеткой и семью замками. А не в уютной комнате с телевизором на полстены, приставкой и кучей дисков с фильмами и играми. И дверь даже не заперта. Подергав ручку, Гокудера в этом убедился. И почему это Бьякуран так беспокоился о том, чтобы с ним ничего не произошло? Странно все это. Хаято вздохнул. И что же ему теперь делать? Сидеть здесь, пока его не отпустят? Или попытаться сбежать? Но ведь надо забрать коробочку и кольцо. А это будет не так просто сделать без динамита. Значит, надо сначала забрать динамит. А может этот зеленоволосый кретин знает, зачем он нужен живым и здоровым? Что он там сказал, если что-нибудь нужно, он в соседней спальне.
Гокудера решил не терять времени даром и пошел выпытывать информацию у Хранителя Облака Маре. Комната Кикио была просторной и светлой. На столе лежали документы, отчеты и деловая переписка, аккуратно сложенная по стопочкам и папочкам, ноутбук и стояла ваза с очень красивыми цветами. Названия Гокудера не знал. Из всех представителей флоры он, пожалуй, мог выделить ромашки, розы и каннабис. Но эти цветы не были похожи ни на один из вышеперечисленных. Белые, упругие лепестки, сделанные как из сахара, с чуть загнутыми краешками, сочные зеленые стебли, словно их только несколько минут назад принесли из оранжереи, и легкий, невесомый аромат свежести, распространяемый по комнате.
Хозяина комнаты при первичном беглом осмотре Гокудера не заметил. Значит, он куда-то вышел и можно покопаться у него на столе в бумагах. А вдруг, он найдет что-нибудь полезное? Не зря же он здесь, надо извлекать выгоду из своего положения. Поэтому Хаято еще раз оглянувшись принялся просматривать лежащие на столе бумаги. Ничего интересного. Какие-то записи, отчеты о проведенных миссиях, есть несколько листочков с цитатами, вероятно из книг. Читатель, блин. Так, а вот это уже ближе. Планы здания, расположение комнат, все подписано четким подчерком. Ну, где тут у нас, точнее у них, оружейные склады?
Хаято настолько увлекся рассматриванием схемы базы, что не услышал, как тихо отворилась дверь в ванную и в комнату вошел Кикио. Увидев, что в его документах кто-то копается, да еще не просто кто-то, а Хранитель Вонголы, у Кикио пропал дар речи. А этому парню не занимать наглости. Он бы еще перерисовывать сел. Хотя зачем, есть же ксерокс. Осознав, что его появления никто не заметил, Кикио ухмыльнулся.
- Разве тебя не учили, что чужие вещи без разрешения трогать нехорошо?
Услышав за спиной голос, Гокудера даже подпрыгнул. Резко обернувшись, он спрятал листок за спину. Скорее машинально, он ведь не собирался никому отчитываться. Увидев, что это всего лишь Кикио, подросток буркнул:
- А тебе не говорили, что пугать людей плохо? А если бы я в обморок грохнулся? Тебе, между прочим, приказали за мной следить!
С вызовом глянув на капитана Венков, Гокудера демонстративно положил схему базы на стол.
- А еще, нехорошо заходить в чужую комнату без стука.
- Ага, а еще нехорошо похищать несовершеннолетних и силой удерживать их. Это, между прочим, уголовно-наказуемое преступление.
Кикио улыбнулся:
- То есть, разгуливать с карманами, набитыми тротилом, с целью подорвать здание это не считается уголовно-наказуемым преступлением?
Гокудера открыл было рот, чтобы возразить, но понял, что в этой битве он уже проиграл. Нахмурившись, он процедил:
- Не твое дело.
Кикио вздохнул. Еще один трудный подросток. Нет, ему определенно не везет.
- Зачем пришел?
Гокудера уставился на него, вкладывая в свой взгляд максимум презрения. Тоже мне, капитан отряда Маре. А по комнате цветочки в горшочках стоят. А еще красится, как баба. Посмотрев Кикио в глаза, Гокудера, однако, заметил, что «боевая раскраска» исчезла, волосы распущены, челка мокрая, кончики остальных волос тоже. И вообще, он сейчас в одном полотенце, обернутом вокруг бедер. Только что из душа ведь. Не успел одеться. А кожа такая светлая. Как фарфор. И блестит от влаги. Капельки воды стекают с рельефных мышц живота, мускулистых рук, с волос капает на ковер. Некоторые прядки прилипли к плечам и ключицам, непослушная челка падает на лицо. Руки на груди скрестил, улыбается. Мягко так. А в глазах цвета мяты чертики прыгают, как осколки пламени. Словно статуя. Только живой. Теплый.
В груди у Хаято пару раз глухо ударил колокол. Это еще что такое?
- Ну?
Гокудера растерянно глянул на Облако Маре.
-А?
- Зачем пришел?
Собрав мысли воедино, подросток выпалил:
- Что вам от меня нужно? Почему меня здесь держат?
Кикио болезненно поморщился. Ну, началось. Не отстанет ведь. И не поверит, что Бьякуран не посвятил своего лучшего офицера в детали плана.
- Я не знаю. Возможно, тебя потом обменяют на что-нибудь у Вонголы.
Гокудера нахмурился. Безопасность это ему гарантирует, а вот что собирается Бьякуран просить у Тсуны в обмен на него, это проблема. Еще раз удостоив Кикио своим презрительным взглядом, Гокудера вышел. Надо подумать, что делать дальше. Он примерно понял, где находятся оружейные склады, куда отнесли его динамит. Там, в принципе, может быть еще что-то, что поможет ему выбраться отсюда. Нужно все хорошенько обмозговать и выбираться отсюда. Нельзя подвести Тсуну и остальных, у Бьякурана фантазия очень бурная, мало ли, что он потребует взамен свободы Хранителя Урагана.
Хаято валялся на кровати в своей комнате и составлял план побега. Но чем сильнее его одолевал сон, тем чаще перед его глазами возникала красочная картина полуобнаженного Кикио, его тела, его красивых глаз цвета молодой листвы. Гокудера не понимал, что происходит. Там, в комнате Облака Маре, он пялился на его мускулистое тело, роля слюни на пол как последняя школьница. И даже сейчас, когда перед глазами возникала эта картина, сердце начинало биться чуть быстрее. От Кикио шло какое-то особенное тепло. В него ужасно хотелось завернуться, как в теплое одеяло холодным зимним утром, когда так неохота вылезать из нагретой теплом тела постели. Гокудера свернулся калачиком на кровати. Ему почему-то очень захотелось этого тепла. Парень начал рисовать в своем воображении картины, которые никогда не были правдой. Картины счастливого детства. С мамой и отцом. Когда он, восьмилетний мальчик, просыпаясь среди ночи, шел по коридору, босиком по холодному полу, в комнату родителей, забирался к ним на кровать и ложился рядом. Мать укрывала его теплым, нагретым от ее тела одеялом, обнимала и шептала что-то на ухо, тихонько смеялась. А отец, повернувшись на другой бок, сначала ворчал что-то про возраст и что пора прекратить Хаято бегать к ним по ночам, а потом легонько трепал по пепельным волосам. И снова засыпал. Хаято слышал стук его сердца, дыхание матери, и тоже погружался в мир Морфея. Только на самом деле, вместо теплой постели и заботливых родительских рук, в 8 лет у него не было ничего, кроме самого себя и динамита. Но он часто мечтал о том, как все могло бы быть, если бы его мать была жива, и если бы отец уделял ему немного больше времени. Обычные мечты не совсем обычного ребенка. И даже сейчас, Хаято иногда думал о том, что могло случиться, но не случилось. Обычно он гнал эти мысли прочь, ему не нравилось, что он думает о таких вещах, он считал, что это для слабаков. Но сейчас, лежа на постели в комнате на базе Миллефиоре, где он был совсем один, и даже уже без динамита, он понимал, как ему не хватает этого тепла. Обычного, человеческого тепла. За этими мыслями Хаято незаметно уснул.
Решив проверить, все ли в порядке, Кикио тихонько открыл дверь. В комнате был включен ночник, поэтому Венку не пришлось на ощупь передвигаться по комнате. Подойдя к кровати, он улыбнулся. Гокудера спал, как ребенок, свернувшись калачиком. Он даже не разделся, так и лежал, в рубашке и джинсах. Хорошо, хоть разулся. Влажные ресницы чуть подрагивали, слышалось неровное дыхание. Он что, плачет во сне? Кикио не верил своим глазам. Провел рукой по щеке подростка. Влажная, от слез. Мальчишка то и дело вздрагивал, как от холода, сильнее сжимаясь в комок. Вздохнув в который раз за этот день, Кикио осторожно вытащил одеяло и накрыл им Гокудеру. Выключил ночник и тихо вышел из комнаты.
Наутро у Хаято немного болела голова. По опухшим красным глазам, он понял, что ночью опять дал себе слабину и разнюнился, как девчонка. Чертыхнувшись про себя, подросток вылез из-под одеяла и пошел в ванную. Еще не хватало, чтобы эта пародия на офицера увидел его с заплаканным лицом. Глянув на себя в зеркало, парень поморщился. Слабак. Он ненавидел себя таким. Презирал. Еще чего, плакать по каким-то пустякам.
Приведя себя в порядок, Гокудера решил навестить Кикио. Заодно и еще раз посмотреть на план здания, если того не окажется в комнате.
Но на этот раз ему не повезло. Кикио сидел в кресле и читал какую-то книгу. У него что, нет других дел? Вот лентяй! Сидит тут, прохлаждается!
- Доброе утро. – Кикио мягко улыбнулся.
Вот зараза! Он наверняка заходил в его комнату ночью и видел, как Хаято распустил сопли. Ужасно! Теперь, жалеет его, неверное, кретин! Он не нуждается в чьей бы то ни было жалости! Гокудера был зол теперь не столько на себя, сколько на этого идиота, которому вздумалось бродить ночью где попало. Поэтому в ответ на приветствие Кикио он буркнул что-то среднее между «доброе утро» и «иди к черту».
Кикио усмехнулся. Ну, да, конечно, кто бы сомневался. Этот подросток никогда не признает своей слабости и никогда не попросит о помощи. Не позволит гордость и упрямство. Это же, собственно, может его и убить. Если он и дальше будет так безрассуден. Но ему-то какое дело? Он всего лишь нянька для этого лохматого зеленоглазого комка язвительности, грубости и наглости.
- Завтрак на столе. – Кикио решил не трепать себе нервы дальше и продолжил читать.
Гокудера оглянулся. На столике у окна стояла большая ваза с фруктами, стакан молока и аппетитно пахла яичница с гренками и беконом. В животе у подрывника что-то зашевелилось. Он уже почти сутки ничего не ел. Но если он сейчас сядет за стол, то покажет, что голоден, а значит, даст волю своей слабости. Поэтому Хаято демонстративно отвернулся и процедил сквозь зубы:
- Не хочу.
- Хорошо, тебя никто не заставляет. – Сказал Кикио, не отрываясь от книги. Еще чего не хватало, уговаривать его поесть. Он, в конце концов, не гувернантка, а Гокудера не маленький мальчик, разберется. Когда сильно захочет есть, сам придет. Хотя, тихий голосок сомнения что-то лепетал про то, что этот парень скорее умрет голодной смертью, чем признается, что хочет есть. Но Кикио придушил этот тихий голосок тяжелым сапогом равнодушия. Ему-то какая разница?
Гокудера вышел из комнаты. Нужно осмотреть окрестности. Хаято побродил еще немного по коридорам базы и, наконец, вышел на балкон.
Вокруг базы был лес. Не сказать, что очень дремучий и непроходимый, но все же лес. Неподалеку поблескивало голубое зеркало озера. До него всего несколько километров. Можно, конечно, попытаться угнать машину и уехать по единственной дороге, ведущей к базе, но тогда его заметят и уйти тихо и незаметно, можно сказать, не прощаясь, не получится. Значит, надо придумать что-то другое. Вот только что?
Чувство голода, становившееся все сильнее, не давало ясно мыслить. Решив, что надо найти себе занятие, пока не представится удобный случай для побега, Хаято вернулся в свою комнату. Приставка и диски с играми оказались как нельзя кстати, и желудок забыл на время о том, что он уже второй день не ел.
Настрелявшись по отвратительным монстрам, Гокудера потянулся на полу. Он играл лежа на ковре в течение нескольких часов, мышцы немного затекли. Нужно размяться. Есть больше не хочется, только вот голова немного кружится. Но это пройдет. Хаято был уверен. Встав, он сделал несколько упражнений, чтобы разогнать кровь. Теперь можно пройтись по базе еще раз. Нужно все разведать, вдруг его знания потом пригодятся.
На этот раз Гокудера выбрал другой маршрут, который привел его к бассейну. Вокруг стояли шезлонги, кадки с пальмами, фикусами и еще какими-то растениями. Сквозь стеклянную крышу было видно безоблачное синее небо. Подросток стоял на уровень выше бассейна, за колонной, поэтому находящиеся внизу Хранители не могли его заметить. Закуро валялся в лучах солнца, иногда потягивал коктейль из стоящего на столике рядом бокала. И периодически ругался на Блюбелл, плескавшуюся на мелководье неподалеку. Она как бы случайно окатывала его волной брызг. До Хранителя Урагана Маре долетало не все, но даже этого было достаточно, чтобы разозлить его. Правда, не настолько, чтобы он поборол свою лень и метнул в нее фаербол, книгу или стакан с напитком. Кикио же наслаждался теплой водой и просто плавал, наворачивая круги по бассейну. Хаято невольно засмотрелся. Движения Кикио были сильными, четкими и плавными. Он свободно держался на воде, менял стили, плыл то кролем, то переворачивался на спину и спокойно покачивался в лазурных волнах. Наплававшись, Кикио вышел из воды и потянулся за полотенцем. Отбросив за спину намокшие волосы, он принялся вытираться. И опять это сильное тело, искрящееся от воды в лучах солнца, нещадно жарившего сквозь стеклянный купол. И опять у Гокудеры застучало сердце. Он облокотился на перила, свешиваясь чуть вниз, чтобы ничего не пропустить. Кикио улыбался. И что-то кому-то рассказывал. Хаято не слышал слов, но он видел, как Облако встряхивает шевелюрой, и вокруг летят маленькие капельки воды, как убирает назад мокрую челку, липнущую к лицу, как смеется над чьей-то удачной шуткой. Он отошел немного вглубь, и Гокудере не было видно, что он там делает. Поэтому, запихнув чувство самосохранения куда подальше, он перегнулся через перила. Зря. Он не удержал равновесия и с высоты нескольких метров упал в воду. Благо, что под балконом, где он стоял, бассейн был глубже всего. Услышав крик, Кикио оглянулся. Судя по голосу, это был Хаято. Несносный мальчишка. Какого черта он бродит по базе? Чертыхнувшись про себя, Венок подошел к кромке бассейна. Надеюсь, он умеет плавать? Показавшийся на поверхности отфыркивающийся от воды, попавшей в нос, Гокудера, был положительным ответом на вопрос. Парень кашлял, видно, вода попала еще и в дыхательные пути. Но на поверхности держался, что радовало. Кикио снова вошел в воду и отбуксировал его к берегу. Вытащив подростка из бассейна, Кикио накинул на него большое полотенце, укрыв с головой, и начал вытирать волосы. Из-под полотенца послышалась ругань. Откинув край, Кикио посмотрел в зеленые глаза, уставившиеся на него с убийственной злостью. Таким взглядом можно в стенах дырки сверлить.
- Какого черта?!
Не мат, уже что-то.
- Это я у тебя спрашивать должен.
Кикио внимательно посмотрел на подростка. Гокудера чувствовал, как щеки начинают гореть. Облако стоял так близко, держал его за плечи. По телу начало разливаться какое-то странное тепло, колени задрожали, ноги подкашивались. Хаято захотелось убежать куда подальше, лишь бы не находиться рядом с этим человеком, от которого у него кожа покрылась мурашками. Слова комком застряли в горле. Надо срочно что-то сказать!
- С тобой все нормально? – С беспокойством спросил Кикио, чуть встряхивая Гокудеру за плечи. Парень уже второй раз впадает в ступор в его присутствии, это странно. Глаза испуганные, губы дрожат. – Да скажи хоть что-нибудь!
- Убери руки! Тебя вообще, кто просил! – Гокудера отошел от оцепенения, и выпалил сразу то, что пришло в голову. Уже от страха. – Урод!
Кикио опустил руки, давая подростку гордо развернуться и уйти к себе. Что с ним происходит? Он же видел страх в глазах мальчишки, неужели он так испугался, что утонет. Вряд ли. Он же умеет плавать.
Позади послышался ехидный смех.
- Нашему Колокольчику повезло. У его подопечного обострение.
Развернувшись, Кикио посмотрел на Закуро.
- Какое еще обострение?
Закуро подленько ухмыльнулся.
- Ну, 16 лет, разгар пубертатного периода, яркие эротические фантазии.
- И причем здесь это?
- Нет, ты реально тупой. Как это причем? У парня крышу от гормонов сносит, а ты тут в своих мега-сексуальных шортиках разгуливаешь!
У Кикио пропал дар речи.
- Я же не грудастая модель, чтобы он на меня пялился! Ты что несешь? Тебе солнышко макушку напекло? Иди охладись.
Закуро вздохнул.
- Нет, ты просто непроходимо тупой. Да, ты не грудастая модель. Но и брутальным мужиком тебя не назовешь. Ходишь тут, цацки нацепил, морду размалевал, как скво, шевелюрой направо-налево трясешь. У парня в голове сейчас такое творится, ты даже не представляешь. Он и сам не представляет, но это не важно. Ты ему всю картину мира портишь, понимаешь? Он всех делил на мальчиков и девочек, а тут ты! Но, видимо, против физиологии реально не попрешь. Ты не заметил, как он покраснел, когда ты так заботливо начал его вытирать? У бедного пацана встал, наверное, поэтому он так резво сбежал отсюда.
Закуро засмеялся. Даже нет. Он заржал. У Кикио начал дергаться глаз. Только этого ему сейчас не хватало. Подросток в период полового созревания, в силу некоторых обстоятельств, теперь расценивающий его как некий объект для сексуальных фантазий. С каждым днем все хуже и хуже. Когда уже Бьякуран-сама определиться, что с ним делать?
Переодевшись, Хранитель Облака Маре направился в свою комнату. Может, стоит зайти к Гокудере, спросить, все ли нормально. Кикио ужасно хотелось верить, что все, что сказал Закуро – всего лишь шутка. Постучав в дверь и, не дождавшись ответа, Кикио вошел в комнату. Было темно.
- Можно я включу свет?
Со стороны кровати донеслось нечленораздельное мычание. Приняв это как согласие, он щелкнул выключателем. Гокудера лежал, с ног до головы завернувшись в одеяло. Видно было, что он не переоделся, так и лег в мокрой одежде.
- С тобой все нормально?
Гокудера тихо выругался.
- Да.
Кикио еще немного постоял у кровати, но решил, что отложит разговор с подростком до утра. Поэтому он просто пожелал тому спокойной ночи и вышел, выключив свет.
Хаято долго не мог уснуть. Он ворочался, пытаясь устроиться поудобнее. В голову лезли всякие мысли. Он гнал их прочь, но они упорно возвращались. В конце концов, Гокудера отключился.
Солнце прибивалось тонкими лучами сквозь шторы, высвечивая причудливые узоры на ковре. Легкий ветерок иногда залетал в комнату, донося аромат сосновой коры и хвои. Гокудера стоял возле кровати, на которой безмятежно спал Кикио. Красивый. Волнистые волосы разметались по подушке, черные, как смоль ресницы слегка подрагивали. Грудь мерно поднималась и опускалась, в такт спокойному дыханию. Хаято облизнул губы. Подошел ближе, провел пальцами по ключицам, взял зеленую прядку. Мягкие, как шелк волосы струились меж пальцев. Кикио улыбнулся и открыл глаза.
- Пришел пожелать мне доброе утро?
Хаято промолчал. Он просто не знал, что говорят в таких случаях. Кикио взял его за руку и потянул на себя. Парень послушно забрался на кровать и сел Венку на бедра. Мужчина улыбнулся, глядя на залившегося краской мальчишку, не знавшего, куда деть руки. В итоге он положил их ему на живот. Хаято закусил от смущения губу.
- Ты что-то хотел? – Кикио взъерошил ему волосы, запутываясь пальцами в пепельные прядки на затылке.
Хаято неопределенно кивнул.
- Ну?
Парень опустил глаза. Слова давно оформились у него в голове, вот только сказать их оказалось сложнее. Несколько раз он открывал рот, но к горлу сразу же подкатывал комок, и он не мог выдавить из себя ни звука. Кикио терпеливо ждал, гладя подростка по волосам, изредка проводя большим пальцем по щеке. Гокудера молчал. Взяв его за руку, второй рукой Кикио приподнял лицо парня и посмотрел в зеленые глаза.
- Просто скажи это. Что ты хочешь?
Гокудера пару раз открыл рот, как рыба, не произнеся ни слова. По лицу побежали слезы.
- Обними меня, пожалуйста, - наконец выдавил он из себя.
Кикио улыбнулся. Он привстал, оперся спиной на изголовье кровати и прижал к себе подростка. Тот тихо всхлипывал, уткнувшись облаку в плечо. Мужчина гладил его по спине, успокаивая, что-то шептал на ухо, теребил непослушные прядки, лезшие в лицо и намокавшие от слез. Успокоившись, Гокудера немного отстранился и начал вытирать слезы.
- Ненавижу себя таким, - пробурчал он, утирая глаза.
Кикио усмехнулся.
- Ты боишься показаться слабым. Это нормально. Но не стоит скрывать это от близких и дорогих тебе людей. Иначе, зачем еще они нужны? Друзья для того и существуют, чтобы поддержать в трудной ситуации.
Гокудера улыбнулся. Солнечная искренняя улыбка этого сгустка грубости дорогого стоит. Вся эта язвительность вперемешку с ругательствами это всего лишь подростковая защитная реакция на окружающий мир. Хочется быть сильным и независимым. Особенно, когда ты с 8 лет сам пробиваешь себе дорогу в жизни. В зеленых глазах заплясали чертики.
- Поцелуй меня, Кикио.
Мужчина улыбнулся. Вот несносный мальчишка! Но, раз таково его желание, то ладно.
Притянув подростка в себе, он накрыл его губы своими. По телу Гокудеры пробежал легкий электрический разряд. Он обвил руками шею Венка, неумело отвечая на поцелуй. Решив, что на первый раз достаточно, Кикио отстранился. Напротив него сидел красный, задорно улыбающийся Гокудера. Видимо, ему понравилось. Хихикнув, Хаято укусил Кикио за плечо. Несильно, но все же.
- Ах, вот ты как!
Изобразив возмущение, Кикио подмял под себя смеющегося и отбрыкивающегося мальчишку.
- Ну, я тебе покажу! – Облако начал щекотать парня, который извивался как уж на сковородке. Придавив его своим весом, Кикио поставил несколько меток-укусов на шее и плечах Гокудеры. Потом поднялся и прижал его руки к постели по сторонам. Подросток пытался отдышаться, румянец залил щеки, губы немного припухли, оставленные на теле метки начали краснеть. Футболка задралась, обнажая красивую светлую кожу и накачанный пресс. А зеленые глаза продолжали гореть огнем, с вызовом глядя на Кикио. Разве можно отказывать таким глазам? Опустившись, Хранитель Маре поцеловал парня, проводя языком по его губам. Длинные волосы свесились вниз и приятно щекотали кожу. Горячее дыхание Облака спустилось ниже, к шее, от чего кожа покрылась мурашками. Проведя языком по венке, он поднялся выше, к уху, захватил зубами мочку. Гокудера хихикнул.
- Щекотно.
Кикио ухмыльнулся. Его заводила неопытность парня в постели, его глаза, в которых иногда мелькала тень страха, но тут же исчезала, когда приятные ощущения накрывали с головой. Нет, он не собирался заниматься с подростом сексом, по крайней мере не сейчас, он просто хотел поиграть. Это доставляло определенное удовольствие. Своеобразное приручение. Он показывал Гокудере все постепенно, не стремясь сразу овладеть им. Это не интересно. Гораздо интереснее наблюдать, как мальчишка учится понимать свое тело, и тело Кикио. Смотреть, с каким завороженным видом парень гладит его, обводя подушечками пальцев каждую мышцу на груди, животе, руках.
Кикио поднял футболку повыше.
- Расслабься.
Гокудера попытался совладать с дыханием и последовать совету старшего. Получалось плохо, он еще не совсем понимал те ощущения, которые вызывали в нем такие прикосновения. Но то, что ему нравилось больше, чем не нравилось, он был точно уверен. Тем временем Кикио спустился чуть ниже, к выступающим косточкам, обводя их языком. Хаято вздрогнул. Сердце стало биться чаще. Несколько поцелуев вниз, к пупку, оставляют влажную дорожку. Подросток опять вздрагивает и тихо стонет. Мужчина облизывает небольшую впадинку, забирается кончиком языка внутрь.
- Кикио, - с губ срывается громкий стон.
Сев на кровати, Хаято ошарашено огляделся. Тело покрыто испариной, голова гудит, дыхание сбивчивое. Это сон? Это всего лишь сон?
Гокудера облегченно вздыхает. Вот только эротических снов ему еще и не хватало. Обхватив голову руками, он пытается унять шум, звучащий в ушах. По всему телу чувствуется слабость. «Наверное, от голода», отрешенно думает подросток. И только сейчас замечает, что он в комнате не один. На кресле напротив кровати сидит Закуро.
- Какого черта ты тут делаешь?!
- Решил зайти пожелать спокойной ночи. Ты так сладко спал, что я решил остаться посмотреть. – Закуро засмеялся. Внутри у Гокудеры похолодело. Он ведь не говорил во сне, не так ли? Тогда почему этот ублюдок на него так смотрит?
- Тебе, наверное, снился очень интересный сон. – Ураган не переставал давить свою нахальную лыбу. – Не расскажешь?
- Пошел к черту! – Ему не нравился это взгляд, этот голос, этот смех.
Закуро встал с кресла и подошел к кровати. Гокудера предпочел отодвинуться подальше от него. Ему становилось все больше не по себе. Где-то там, глубоко внутри, поднимал голову страх.
- Да ладно, чего ты. Я и так знаю. – Он ухмыльнулся. – Твои красноречивые стоны, имя «Кикио», произнесенное сгоряча, то, как ты ласкал себя, представляя, как это делает он, закушенная от удовольствия губа.
С каждым произнесенным словом, Закуро приближался к Хаято, глядя ему прямо в глаза. Расстояние стало совсем ничтожным, но подросток как будто оцепенел. От этого гипнотизирующего взгляда, от этого голоса, казалось, звучавшего не здесь, совсем рядом, а где-то далеко-далеко, потому гулко отдававшемуся в голове. Поняв, что он оказался припечатанным к спинке кровати, и никуда не деться, Хаято запаниковал. Глаза испугано уставились на Закуро, который хищно улыбался, поняв, что дичь загнана в угол.
- Хочешь, я научу тебя, как сделать ему приятно?
- Отвали от меня, урод! – Гокудера просто так не сдается, это он еще покажет. Отвесив Урагану Маре пару тумаков, он попытался убежать, но как только он поднялся, голова закружилась и он сел обратно на кровать. Перед глазами все плыло.
- Змееныш, ты у меня еще получишь, тварь! – Прошипел Закуро. Из губы у него текла тоненькая струйка крови. Он уложил Гокудеру на кровать и сел ему на бедра. Хаято попытался спихнуть его, но получил нехилую затрещину. В воздухе заплясали звездочки. Сильные руки в один прием разорвали футболку и начали гладить торс.
- Убери руки! – Хаято пытался вырваться, но Закуро просто зафиксировал рукой его руки над головой, не давая возможности вырваться. Хватка у него была просто железная.
- Надо быть более благодарным, тебя этому не учили? – Закуро запечатал губы Хаято требовательным поцелуем, не давая тому возможности ответить. Гокудера вырывался, но второй рукой Закуро схватил его за горло, держа лицо подростка в одном положении. Воздуха не хватало. Поэтому парень попросту укусил Хранителя Маре за губу. Тот отпрянул, вскрикнув от боли, но тут же отвесил сильную пощечину.
- Держи зубы при себе, гаденыш, иначе совсем без них останешься!
Хаято был на грани обморока. Он не мог вырвать руки их хватки Урагана. Он даже почти ничего не видел. Все слилось в какие-то непонятные психоделические узоры.
- Ублюдок! Мразь!
Все, что оставалось Гокудере, это осыпать его ругательствами. Ему жутко не нравились прикосновения чужих рук, горячие губы с привкусом крови и алкоголя, удушливый запах его одеколона. Все это сливалось в одну картину ночного кошмара, когда ты хочешь убежать, но не можешь. И самое страшное то, что у Хаято не получится проснуться и понять, что все, что происходит – сон. Это был его кошмар наяву.
Закуро потянулся за еще одним поцелуем, но подросток смог увернуться и укусить его за шею. Ураган озверел. Дав еще одну пощечину, он приподнялся с бедер Хаято и переместился на грудь.
- Ну, хорошо, раз по-другому тебя заткнуть не получается.
Гокудере не понравилась интонация, с которой Закуро произнес эту фразу. Услышав звук расстегиваемой ширинки, подросток оцепенел. Он покрепче сжал губы, мысленно надеясь, что Кикио в соседней комнате проснется и придет проверить, все ли нормально.
Горячая плоть коснулась его щеки. Фу, мерзость! Этот урод начал водить членом по лицу.
- Ну, давай. У тебя же хорошо получается работать ртом. – Закуро гадко ухмылялся. Он провел рукой по своему стволу, обводя пальцами головку, собирая капельки смазки. Гокудера молчал. А Закуро продолжал медленно обводить большим и указательным пальцами все венки, то поднимаясь вверх, то опускаясь вниз по члену. – Не хочешь?
Ураган Маре провел головкой по щеке Хаято, оставляя белую полосу смазки. Подросток поморщился.
- Не нравится? А когда ты делал это с Кикио, тебе нравилось? – Глянув в полные ненависти глаза парня, Закуро рассмеялся. – Только не говори, что у вас с ним ничего не было. Я же не поверю.
И снова провел членом по лицу, пачкая его спермой.
- Ну, хоть пальцы оближи, - усмехнулся Закуро. Гокудера отвернулся. Но мужчине все равно удалось схватить его за подбородок и мазнуть грязными пальцами по губам.
- Думаешь, я не заставлю тебя открыть рот? Зря. Может, все-таки сам возьмешь? – Закуро обвел членом подбородок Гокудеры. Тот молчал, крепко сжав губы. Тогда Ураган опустил руку на грудь подростка, схватил пальцами сосок и покрутил.
Хаято закричал. В тот же момент упругий ствол уперся в нёбо и начал двигаться. Из глаз брызнули слезы. Он пытался отвернуться, но рука тут же схватила его за челку и впечатала голову в подушку. Член с каждым толчком проникал все глубже, Хаято уже было трудно дышать. Он пытался сжать челюсти, но не вышло. Истерика подкатывала к горлу. Хотелось кричать, плакать, вырываться, что есть сил. Но сил не было. Когда Закуро вытащил член у него изо рта, мальчишка закричал что было мочи:
- Кикио!
Слезы ручьем бежали по щекам, во рту был противный привкус спермы.
- Его здесь нет, как и Бьякурана. Не переживай, нам никто не помешает. – С улыбкой на губах, Закуро продолжил начатое, теперь уже всей ладонью проводя про длине члена, мокрого от мазки и слюны Гокудеры.
Как нет? Почему? Хаято закусил губу, чтобы не зарыдать в голос. Увидев это, Закуро ухмыльнулся. Он вот-вот кончит, судя по стонам и темпу движения его руки. Только бы он не пошел дальше, только бы он остановился на этом. Гокудера молился про себя, чтобы в голову этого извращенца больше ничего не пришло.
- Повторим? – Голос Закуро был хриплым от перевозбуждения. Поняв, что он имеет в виду, Хаято снова сжал губы. Это рассмешило Урагана. – Опять? Ну, ты парень странный. Хотя, тебе наверно нравится, когда тебя заставляют, да?
С противной улыбкой на губах, Закуро зажал пальцами нос подростка. Стало нечем дышать. Но теперь он лучше задохнется. Медленно, Гокудера стал терять сознание. Когда до отключки оставалось совсем чуть-чуть, мужчина разжал пальцы, но надавил на челюсть. В полубессознательном состоянии Хаято не смог сопротивляться. И член снова оказался у него во рту.
- Эй, не спать! – Закуро похлопал Гокудеру по щеке. Трахать жертву в обмороке было неинтересно, поэтому Закуро подождал, пока подросток откроет глаза. – На самом интересном месте.
Он продолжил толчки, глубже и глубже погружая член в рот парня. Его губы уже смыкались практически на основании. Головка проникала уже в глотку, и Хаято поперхнулся. Но Закуро это уже не волновало. Он наращивал темп, приближаясь к разрядке. Глухо застонав, Ураган кончил. В рот подростку ударила горячая струя, отчего Гокудера практически захлебнулся. Закуро вынул член, позволяя остаткам спермы вылиться на лицо мальчишки. Отдышавшись, Закуро сыто глянул на заплаканное, измазанное в его семени, лицо Гокудеры. Тот тяжело дышал, иногда кашлял, отплевываясь от спермы. Освободив руки парня, Закуро встал с кровати. Наклонился над его лицом, поцеловал в щеку:
- А вот теперь, спокойной ночи, Хаято.
И вышел из комнаты. Гокудера повернулся на бок. Его трясло. Он прижал руки к груди и подтянул ноги. Подросток так и пролежал несколько часов, пока в комнату не вошел Кикио. Не сразу поняв, что произошло, он подошел к кровати и замер. Парень даже не глянул в его сторону. Дыхание было судорожным, неровным, глаза остекленело уставились в одну точку, зрачки были расширены. Кикио не сразу сообразил, что делать. Ему в голову не могло прийти, что с Хаято что-то может случиться в его отсутствие. Он был с Бьякураном на переговорах с Вонголой. Гокудеру решили обменять на несколько выгодных контрактов. Поэтому Облако Маре шел домой с легким сердцем, в надежде обрадовать Хаято, что завтра он поедет домой. Кикио протянул руку и провел по пепельным волосам. Парнишка дернулся и задрожал сильнее. У капитана Погребальных Венков начала закипать кровь от негодования. Да, это Хранитель враждебной семьи, но это всего лишь ребенок. Сильный и независимый, но все же ребенок. Пусть Кикио и говорил, что не любит детей и ненавидит с ними возиться, но без этого он уже не может. Эти дети стали его семьей. А больше у него никого нет. Поэтому вид съежившегося на покрывале Гокудеры не оставил его равнодушным. Он решил, что с тем, кто это сделал, он разберется позже. А сейчас нужно помочь ему отмыться от этой дряни. Кикио попытался взять Гокудеру на руки. Но как только он до него дотронулся, парень взвился и начал вырываться, царапая Венку руки, пытаясь оттолкнуть его от себя. Поняв, что подросток просто еще в состоянии шока и не узнает его, мужчина с горем пополам смог схватить беснующегося Хаято и отнести в сторону ванной. Не зря у него в коробочке сидит Ури. В из манере поведения есть что-то сходное. Он сейчас тоже похож на ершистую кошку, всеми силами отбивающуюся от неприятеля. Затащив Гокудеру под душ, Кикио включил сперва ледяную воду, чтобы привести его в чувство. Подействовало не сразу. Сначала Хаято отбивался и рычал, как кошка, но потом затих. Увидев, что холодный душ возымел свое действие, Облако выключил воду. Подросток дрожал всем телом. Кикио попробовал его обнять, чтобы согреть, но парень оперся спиной на стену, закрыл лицо руками, и медленно сполз на пол. У него началась истерика. Он рыдал, пока у него не кончились силы. Мужчина стоял у противоположной стены и ждал, пока тот не успокоится. Услышав, что плач стих и Гокудера пытается отдышаться, он помог ему подняться и снять мокрую одежду. Потом Облако включил воду нормальной температуры и вышел, чтобы Хаято мог спокойно принять душ. Кикио решил, что сегодня он будет спать с ним в одной комнате. Остался всего один день, завтра утром он должен будет отвезти Хаято к месту встречи и передать Вонголе. Поэтому Облако Маре хотел лично быть уверенным, что в эти последние сутки с ним ничего не случится. То, что произошло – его вина. Он не может допустить, чтобы что-то подобное повторилось снова. Поэтому, когда Гокудера вышел из ванной, завернутый в полотенце, Кикио взял его на руки и отнес в свою комнату. Уложив подростка на кровать, он накрыл его теплым одеялом. Он уже собрался уходить, потому что думал, что парень сразу уснет, но почувствовал, что кто-то тянет его за рукав.
- Я хочу есть.
Кикио улыбнулся.
- Хорошо. Я сейчас приду.
Через несколько минут, Хаято уплетал за обе щеки шоколадное печенье, запивая молоком. А Облако, тем временем уже переоделся и сидел рядом с ним на кровати. Парень отошел от шока, это уже хорошо. Но только вот забыть произошедшее будет не так просто. Но он сильный. У него получится. Он справится.
Закончив есть, Хаято поставил стакан на тумбочку и посмотрел на Кикио.
- Хочешь еще?
- Нет, спасибо. Я хочу спать.
Кикио поднялся с кровати.
- Ты куда?! – Хаято испугано глянул на него.
- Ты хочешь спать, я не буду тебе мешать, я посижу в кресле.
- Нет! Останься со мной, пожалуйста!
Кикио недоуменно посмотрел на Гокудеру, но просьбу выполнил. Он лег на кровать, и Хаято пристроился рядом, положив голову на плечо. Это вдвойне странно. Но Облако никогда бы не подумал, что услышит от подростка следующее:
- Обними меня...
Мужчина одной рукой обнял парня за плечи, а второй взял его руку и приложил к своей груди. Гокудера улыбнулся и, уже засыпая, сказал:
- Спасибо.