[khr-fanf]

Название: Истина
Автор: Хичи-сама
Бета: Alexiel-dark
Фендом: Reborn
Дисклеймер: Отказываюсь от прав на персонажей. Моя только больная фантазия.
Пейринг: Мукуро/Тсуна
Рейтинг: R
Жанр: Флаф розовые сопли...
Статус: закончен
Предупреждения: Lime, Slash, ООС, AU
Размещение: Запрещено!

Чертов спор, кто же знал, что какие-то карточные игры могут заставить усомниться в его силе убеждения. Кто же знал, что он будет настолько близок туману и сможет распознавать все его умелые обманы. Но черт! Он проигрался в какого-то дурака на желания… Он ненавидит этот мир, ненавидит проклятые азартные игры и вместе с ними Хибари Кёю с его глупыми желаниями. И, вообще, какого черта он задумался о Саваде в этот момент. И если бы они хотя бы заранее до игры обговорили правила и желания, то все было бы не так обидно. Сейчас Мукуро сидит у камина полностью обнаженный с ошейником и длинной цепью. Хибари куда-то ушел, сказал, что вернется через пару минут. Самое паршивое, что Мукуро теперь и не знает, как обмануть хранителя облака, и, скорее всего, ему придется выполнить приказ. Кёя вернулся в комнату, и часы на каминной полке пробили одиннадцать часов, почти все спят, что ж, от этого немного легче. Не все смогут лицезреть его унижение. Кёя берет цепь и подталкивает Мукуро вперед.
- Ты будешь выполнять все, что он тебе скажет. Ты проигрался, – Мукуро молчит, он стискивает зубы, но продолжает идти. Подумаешь, одна ночь унижений и игр мальчишки. Ничего, могло быть и хуже. Кёя заводит его в кабинет Тсуны. Сам же Савада даже голову не поднимает, а все так же разбирает документы. Буквально за пару минут Кёя рассказал ему о произошедшем инциденте, об игре и споре. И ладно бы просто рассказал, а, как всегда, в своей манере, будто бы рапорт зачитывал. Спорить ему не хотелось, ему вообще ничего не хотелось, он давно растоптал свои чувства и жизнь, поэтому просто кивнул головой и снова принялся за работу. Сейчас Кёя посадил Мукуро рядом с огромным камином, в котором еще ярко горели дрова, развернулся и ушел. Тсуна посмотрел в сторону Мукуро как-то отстранено, весь вид иллюзиониста говорил о его унижении, о том, как ему все это не нравится, поэтому Десятый снова вернулся к вороху бумаги, к бесчисленным линиям строк, тонко выведенных чернилами. Он уже знает, что делать с проигравшим хранителем. Ничего.
Мукуро молча смотрел на горевшие поленья, огонь отражался в его глазах. Его слух четко улавливал шуршание бумаг и скрип ручки. Ему не надо оборачиваться, чтобы понять, что на него не обращают внимания. С одной стороны, он думал, что Савада обязательно устроит им взбучку и отыграется за все, что тот с ним в свое время сделал. Но босс совершенно не обращает внимания на него. С того времени как хранители были в будущем, прошло уже семь лет. Не много – не мало, но именно с того момента Савада всегда смотрел на него как-то затравленно, пустым взглядом, принимал отчеты о проведенных делах. И вообще избегал всякого общения. Мукуро этого совершенно не понимал, а ему очень не нравилось быть не в курсе чего-то. Пару раз посмотрев на Вонголу, он вновь вернулся к созерцанию огня в камине. Часы пробили двенадцать, у Тсуны странный вкус, весь штаб будто бы дворец исторический. Все в дубовом лакированном дереве, старинные вещи, тяжелые шторы и эти камины, обязательно на каждом из них или над ними какие-нибудь старинные часы. Мукуро привстал на ноги, ему надоело ждать, пока на него наконец-то отвлекутся, он только начал движение, как…
- Иди в комнату. И ложись спать, – он бы и возразил, да только сегодня он просто проигравшийся неудачник, играющий роль раба. Молча разворачивается и направляется в сторону покоев Савады. Просторная комната, оформленная в простеньком стиле, большая кровать, застеленная черным постельным бельем, сбоку у стены шкаф и комод коричневых тонов, открытый широкий балкон, прозрачный тюль, развивающийся от ветра. Нет ничего необычного. Мукуро отодвигает уголок одеяла и ложится, укрываясь. Теплое. Тсуна часто говорил, что он мерзнет, постоянно мерзнет. Это Мукуро слышал, когда с ним разговаривал Реборн. Мягкое шелковое белье с запахом лотоса убаюкивало Рокудо. Он прикрыл глаза и вдыхал приятный и родной аромат цветов, и не заметил, когда уснул. Раз, два, три. Часы пробили три, он оборачивается, но на другой половине кровати никого не видит. Хмурит брови и встает. Кажется, только сейчас он понял, что задумал Тсунаеши. Он решил вообще его не трогать, просто отправить спать. Он осторожно открывает дверь, стараясь быть тихим и неприметным, держит свой поводок. В комнате угли уже начали остывать, рядом с камином на диване расположился Тсуна. Его голова опущена, и грудь чуть вздымается, говоря о том, что он уже спит. Мукуро осторожно подходит к нему, опускается перед ним на колени и протягивает руку к его лицу. Но ее перехватывают, глаза в глаза, красно-синие и карие. Они смотрят друг на друга, и никто не отводит взгляда, в зрачках Савады мелькает боль, и Мукуро тянется к нему. Что на него нахлынуло, он не знает, но прикосновение губ дает какое-то неописуемое чувство, будто бы так и должно быть, будто бы именно этого ему и не хватало.
- Я же сказал тебе спать.
- Это был глупый приказ, – Мукуро вновь тянется к нему, но его останавливают. Почему?
- Но это был приказ. И сегодня ты должен подчиняться, – Тсуна пытается встать, но Мукуро буквально укладывает его на лопатки, смотрит внимательно в его глаза.
- Почему? Почему ты избегаешь меня? Почему избегаешь моего общества? Я знаю, ты не боишься меня. Тогда, что происходит? – Мукуро слишком серьезен, таким Тсуна его помнил только один раз, и эти воспоминания совершенно не вовремя его накрыли. И Мукуро видит эти воспоминания, видит, как маленький Савада стонет и извивается в его объятиях, как просит о большем, как отдается ему всецело, требуя еще, жадно целуя и внимательно всматриваясь в его глаза.
Больше ему слов не нужно, все и так понятно. Он взрослый тогда его желал, вот почему ему таким правильным показался этот поцелуй, и он снова тянется к его губам. Облизывая чуть покусывая нижнюю губу, осторожно дразня, ожидая реакции, и Тсуна отвечает поцелуем. Неосознанно он вкладывает в поцелуй все желание, жажду и любовь. Он слишком долго давил все это в себе, и поэтому, когда Мукуро отстраняется, Тсуна выхватывает у него цепь и тянет его обратно, рассматривая обнаженное мускулистое тело с таким желанием, что его возбуждение уже давно стало заметно. Мукуро улыбается, ему нравится видеть живой, горящий взгляд, чуть покрасневшие скулы и припухшие губы, Тсуна тяжело дышит, кажется, сейчас он что-то решает для себя. Он перехватывает конец цепи в одну руку, а другой тянет к себе, чуть раздвинув ноги, Мукуро опирается на край подлокотника и нависает над полулежащим Савадой. Он доволен тем, что смог разбудить от спячки маленького босса, ему приятно знать, что Тсуна из-за него был так зажат, что стал частью его жизни. И если бы не эта игра, то он никогда бы не узнал истинную правду, которую мальчишка так умело скрывал. И сейчас он склоняется над ним, пробуя, вновь изучая такое желанное юное тело. А главное – только его, этот мальчишка только его и ничей больше. Мукуро раздевает его, ласкает каждый участок тела, целует шею, скулы, проникает внутрь языком, ероша его волосы. Его руки крепко сжимают торс, чуть притягивая Саваду к себе, устраивая удобнее. А Тсуна крепко держит цепь, теперь он больше не отпустит его никогда. Он обнимает его за шею руками, обвивая ногами талию, полностью насаживаясь и отдаваясь во власть иллюзиониста. Он громко стонет от ласковых медленных движений Мукуро, выгибается навстречу, шепчет какие-то глупости о любви, боли, разлуке и жажде. А Мукуро слушает, ему это нравится. Нравится знать, что он один-единственный в жизни этого мальчика. Он с наслаждением внимает каждому слову, двигается в нем, проникая как можно глубже. Он бы все отдал за то, чтобы это наслаждение длилось дольше. Но физически организм уже на пределе, и Мукуро просовывает руку между их разгоряченными телами, пару движений, и Тсуна выгибается, громко выкрикивая его имя, а Мукуро в ответ изливается в него, наполняя собою, облизывая шею и кусая, ставя свою метку. Тяжело дыша, Мукуро лежит на Саваде, а тот играет с его прядями волос, перебирая и просто гладя. Во всем этом вроде бы нет ничего особенного, но чувствуется любовь, он по-прежнему крепко сжимает поводок, они просто лежат, не шевелясь. Они будто бы дополняют друг друга. Каминные часы бьют семь часов, Тсуна приподнимается на локтях, заставляя Мукуро принять сидячее положение. Он внимательно смотрит на поводок и прикрепленный к нему ошейник, его взгляд угасает, снова становясь самым обыденным, таким, каким его привыкли видеть. Он тянется руками к горлу Мукуро, расстегивает и снимает ошейник, сжимает и направляется к своей комнате.
- Ты отработал свой проигрыш. Можешь идти, – Тсуна опускает голову и уходит к себе.
А Мукуро сидит на диване смотрит на уже потухшие огни поленьев. Во всем этом есть что-то неправильное. Это осторожное движение, эта страсть, которую он еще никогда не видел. Никто еще не отдавался ему с таким желанием. Еще никто его так не хотел. А тут нетрудно понять, что мальчишка решил, будто игра окончена. В общем-то, так оно и есть, он выполнил желание босса, а, значит, Кёе он уже ничего не должен. Но этот потухший взгляд и опущенная голова. Он воспринял это как игру, наверняка, сейчас он снова закроется… Мукуро трясет головой, отгоняя мысли, стискивает зубы, он хочет видеть эти горящие глаза, это желание и жизнь в мальчишке. И, что уж скрывать, ему понравилось, что тот так верно на него смотрел. Он хочет, чтобы это не кончалось. Он никому не позволит владеть им, никому не позволит любить его. Этот ребенок только его. Мукуро поднимается с дивана и заходит в спальню, туда, где Тсуна завернут в одеяло с головой, эта картина вызывает улыбку у Мукуро. Тсунаеши пытается спрятаться от всего мира, но Рокудо прекрасно видит, как вздрагивает тот. Все-таки он решил, что игра окончена. Иллюзионист резко дергает одеяло, заставляя Тсуну резко развернуться и посмотреть на того удивленными мокрыми глазами. Мукуро ложится рядом с ним, обнимая за талию и притягивая к себе, будто собственную вещь, накидывает одеяло и только сейчас внимательно всматривается в лицо своего босса. Тсуна молчит, удивлено следит за Мукуро, он не знает, чего ему ожидать от него. И поэтому, когда рука иллюзиониста проводит по его щекам, он вздрагивает от неожиданности. Мукуро наклоняется над ним и целует его опухшие глаза, крепко прижимает к себе и шепчет, что теперь он его не отпустит.

- Ну, наконец-то. Теперь жизнь семьи будет куда оживленнее и веселее.
- Ты так думаешь, малыш?
- Я уверен. Спасибо за помощь, Кёя.
- Ты обещал сражение.
- Я помню. Тогда пошли в тренировочный зал, – Реборн спрыгивает со стола и направляется к подземным этажам. Наконец-то, их план по соединению этих двоих осуществился. День выдался азартным. И если хорошенько подумать, то проигравших нет.